Садхана Ваджраварахи

В общем, давайте оставим размер пространства до лучших времен. Надо поискать, как это на санскрите.

Йорик твердо покачал головой.
— Не смог сдать вступительные экзамены. Мы, неандертальцы, не слишком хорошо владели символами. Никаких лобных долей мозга, знаете ли.
Род уставился на него во все глаза.
Йорик в ответ озадаченно нахмурился. Затем по лицу его расплылась болезненная усмешка.
— О. Понимаю. Держу пари, ты гадаешь, что если я не владею символами, то как же я могу говорить. Правильно?
— Мне приходило на ум что-то в этом роде. Конечно, как я замечаю, у твоих товарищей есть какой-то свой язык.
— Очень даже свой; не найдешь никакого другого неандертальского племени, говорящего на нем.
— Я, в общем-то, и не собирался искать.
Йорик оставил перебранку без внимания.
— Эти изгнанники происходят от стольких разных народов, что нам пришлось разработать lingua franca. Он, конечно, побогаче любого из языков-родителей — но все равно у него очень ограниченный словарь. Никакой неандертальский язык не заходил намного дальше таких речений, как «моя голодный — это еда — убей».
— Этому я могу поверить. Так как же ты тогда смог выучить английский?
— Точно так же, как попугай, — объяснил Йорик. — Я запоминаю все сигнальные реплики и следующие за ними ответы. Например, если вы говорите «здравствуйте», то для меня сигнал сказать в ответ «здравствуйте», а если вы говорите «как поживаете?», то это для меня сигнал сказать «прекрасно, а как вы?», даже не думая об этом.
— Такое вообще-то присуще не только неандертальцам, — указал Род. — Но здесь ты ведешь разговор чуточку посложнее.
— Да, ну это происходит благодаря мысленным сигналам. — Йорик постучал себя по черепу. — Видите ли, понятие подталкивает меня изнутри, и это действует подобно сигнальной реплике, и слова для выражения этого понятия тотчас выскакивают из памяти в ответ на этот сигнал.
— Но то же самое, в общем-то, происходит и когда говорим мы.
— Да, но вы знаете, что означают эти слова, когда произносите их. Что же до меня, то я просто цитирую. И по-настоящему не понимаю того, что говорю.
— Ну, я знаю множество людей, которые...
— Но они могли бы понять, если бы удосужились подумать.
— Ты не знаешь этих людей, — натянуто улыбнулся Род. — Но я улавливаю твой довод. Вот поверить в него — другое дело. Ты пытаешься сказать мне, что не понимаешь слов, которые говоришь мне прямо сейчас — даже если удосужишься обдумать каждое слово в отдельности,
Йорик кивнул.
— Теперь ты начинаешь понимать. Большинство из них просто звуки. Мне приходится принимать на веру, что они имеют именно то значение, какое я хочу им придать.
— Кажется весьма рискованным делом.
— О, не слишком. Суть я понимаю. Но большая часть высказывается просто по принципу стимул-реакция, подобно тому, как кошка говорит «мяу», завидя молоко.

Феномены разве существуют?

А чего бы феноменам не существовать? Это же синоним "познаваемого" и "существующего". Правда, Турман относит нирвану не к феномену, а к ноумену, но я в тиб. языке такого слова не встречала.

А чего бы феноменам не существовать? Это же синоним "познаваемого" и "существующего". Правда, Турман относит нирвану не к феномену, а к ноумену, но я в тиб. языке такого слова не встречала.

Нико, КИ и Вантус легко Вас запутают в феноменах и не-феноменах. Но у Вас всегда есть возможность выкрутиться! А именно, определить, какие именно феномены и не-феномены ведут к страданию и как их (феномены и не-феномены) послать подальше интеллигентным способом .

Феномены не существуют, в том значении слова "существование", как оно понимается в большинстве случаев. Феномены являются - они ведь явления. А существование - свойство вещей, внешних познанию.